Организованное преступное сообщество УК РФ

Анализ современной судебно-следственной практики свидетельствует о наличии проблем, связанных с правильной уголовно-правовой оценкой деятельности преступных сообществ (преступных организаций). Традиционно затруднения вызывают вопросы отграничения преступного сообщества (преступной организации) от организованной группы. Нуждаются в уточнении количественные характеристики рассматриваемого преступного объединения, цель его создания. Неоднозначными являются подходы к содержанию оценочных признаков, прежде всего касающихся специального субъекта «ч. 4 ст. 210 УК РФ» .

Актуальность исследования данных проблем связана с изменениями, внесенными  в ст. «210 УК РФ»  и в ч. «4 ст. 35 УК РФ» . Данные изменения привели к изданию  Пленумом Верховного Суда РФ Постановления от 10 июня 2010 г. №12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней)».

«Определение минимального количественного состава преступного сообщества (преступной организации) напрямую связано с признаком структурированности, пришедшим на смену оценочному признаку сплоченности, также не имевшему соответствующего формального критерия» . Правильному пониманию данного признака помогает обращение к определению структурно оформленной группы, содержащемуся в Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности: «…группа, которая не была случайно образована для немедленного совершения преступления и в которой не обязательно формально определены роли ее членов, оговорен непрерывный характер членства или создана развитая структура» .

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. №12, под структурным подразделением преступной организации понимается функционально и (или) территориально обособленная группа, состоящая из двух или более лиц (включая руководителя этой группы), которая в рамках и в соответствии с целями преступной организации осуществляет преступную деятельность (п. 4). Юридическим (нормативным) обоснованием количественного критерия здесь служит ст. 32 УК РФ, предусматривающая, что соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления.

Под структурированной организованной группой (п. 3) Постановления следует понимать группу лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений, состоящую из подразделений (подгрупп, звеньев и т.п.), характеризующихся стабильностью состава и согласованностью своих действий. Признаками такой группы названы единое руководство, взаимодействие подразделений с распределением между ними функций и наличием возможной специализации.

Особая структура присуща и организованной группе, которая также может состоять из подгрупп, звеньев и т.п., не отвечающих, однако, признакам структурного подразделения в части требований о функциональной и (или) территориальной обособленности.

Например, приговором Калининградского областного суда оправданы Голованев, Базилевский и др. по предъявленному обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ч. ч. 1 и 2 ст. 210 УК РФ в связи с отсутствием в преступной группе структурных подразделений. Подсудимым инкриминировалось совершение 14 мошенничеств под предлогом розыгрыша призов от магазина бытовой техники. Суд указал, что «осуществление мошеннической деятельности на так называемых двух «рабочих» столах в торговом павильоне и на прилегающей территории отработанным в группе единым способом, с выполнением участниками аналогичных функций, взаимозаменяемостью участников и места совершения преступления не свидетельствуют о делении группы на структурные подразделения».

Кассационным определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ отменен приговор в отношении Фардеева и др. (финансовая пирамида РОД ОВП «Меридиан») в части осуждения по ч. ч. 1 и 2 ст. 210 УК РФ в связи с отсутствием состава преступления. Указано, что организованная группа не имела структурных подразделений, характерных для преступного сообщества, «поскольку одни и те же члены организованной группы совершали преступления как в Перми, так и в г. Кирове», «все преступления совершены одним способом» .

«Два типа наиболее опасных преступных объединений (преступное сообщество и преступная организация), традиционно разграничиваемых отечественными криминологами» , сформулированы в действующей редакции ст. 210 УК РФ более четко. Законодателем в диспозиции ч. 1 перечислено восемь действий, альтернативно образующих объективную сторону рассматриваемого состава, первые три из которых фактически относятся к преступной организации, остальные пять — к преступному сообществу. При этом оба объединения закреплены в УК РФ как тождественные, на отсутствие правовых различий между ними указано и в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. №12 (п.

А что нам говорит следственная и судебная практика по статье, предъявленной Прокопу?

3).

Введение признака структурированности увеличивает минимальное число членов преступной организации до четырех человек (поскольку каждое из структурных подразделений должно составлять не менее двух человек с учетом, что руководитель (организатор) одного из этих подразделений является одновременно и организатором (руководителем) всего объединения). В то же время минимальный численный состав преступного сообщества с учетом того, что руководство указанным объединением осуществляет лицо, не входящее ни в одну из самостоятельно действующих организованных групп, включая организатора, по нашему мнению, не может составлять менее трех человек.

«Предпринимаемые усилия по разграничению смежных форм соучастия посредством количественного критерия отвечают современным тенденциям зарубежных стран. Так, в Италии, КНР, Эстонии и Литве уголовно наказуемым является объединение трех или более лиц, на Украине – пяти» .

Измененная редакция ч. 4 ст. 35 УК РФ, содержащей понятие преступного сообщества (преступной организации), сохранила тем не менее прежний подход законодателя — признаки преступного сообщества (преступной организации) охватывают все признаки организованной группы: устойчивость, наличие специальной цели — совершение одного или нескольких преступлений. Сохранено также и указание на специфику цели создания преступного сообщества (преступной организации) — совершение преступлений исключительно тяжких либо особо тяжких.

Цель создания преступного сообщества (преступной организации) определена в законе как совместное совершение «одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды». Таким образом, цель дополнена указанием:

а) на совместность совершения преступления (преступлений);

б) на возможность создания преступного сообщества (преступной организации) для совершения как нескольких, так и одного преступления;

в) на совершение преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды.

Все остальные случаи создания преступных объединений, не имеющих корыстной направленности, охватываются составами, предусмотренными ст. 208, 282.1 УК РФ, либо подлежат квалификации по признаку «в составе организованной группы».

Нужно отметить, что в диспозиции ч. 1 ст. 210 УК РФ при описании одного из действий, альтернативно образующих объективную сторону рассматриваемого состава («разработка планов и создание условий» для различных самостоятельно действующих организованных групп), законодателем указано на цель – «совершение преступлений такими группами». Кроме того, цель участия в собрании организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей организованных групп определена как «совершение хотя бы одного из указанных преступлений». С учетом взаимосвязи ч. 4 ст. 35 и ст. 210 УК РФ следует заключить, что речь по-прежнему идет о цели совершения одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды.

Такую же позицию занял и Пленум Верховного Суда РФ, указав в своем Постановлении следующее:

«а) преступное сообщество (преступная организация) отличается от иных видов преступных групп наличием цели совместного совершения тяжких или особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды (п. 2);

б) уголовная ответственность по ст. 210 УК РФ наступает в случаях, когда руководители (организаторы) и участники этого сообщества (организации) объединены умыслом на совершение тяжких и (или) особо тяжких преступлений при осознании ими общих целей функционирования такого сообщества (организации) и своей принадлежности к нему (п. 6);

в) под созданием устойчивых связей между различными самостоятельно действующими организованными группами следует понимать, например, действия лица по объединению таких групп в целях осуществления совместных действий по планированию, совершению одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений (п. 11)» .

4. Включенный в ст. 210 УК РФ новый квалифицирующий признак совершения преступления лицом, «занимающим высшее положение в преступной иерархии», безусловно, породит сложности на практике, поскольку эти дефиниции – «высшее положение», «преступная иерархия» — имеют во многом оценочный характер.

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. №12 отмечено лишь, что о лидерстве лица в преступной иерархии может свидетельствовать наличие связей с экстремистскими и (или) террористическими организациями, наличие коррупционных связей и т.д. Также указано на необходимость отражать конкретные признаки, на основании которых суд пришел к выводу о наличии в действиях лица состава преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 210 УК РФ (п. 24).

«Судебно-следственная практика свидетельствует, что иерархия в структуре преступного сообщества (преступной организации) понимается как психологическая структура объединения, в соответствии с которой его члены осознают конкретное лицо как лидера. При этом преступные доходы сообщества распределяются в соответствии с положением в иерархии. Таким лидером, как правило, органами следствия и судом признается только организатор (руководитель) всего преступного сообщества (преступной организации), а не его структурных подразделений. О правильности подобного подхода говорит использование законодателем термина «преступная иерархия», трансформированного из признака иерархичности структуры преступного сообщества (преступной организации), традиционно выделяемого в научных исследованиях» . На признак иерархичности сообщества указывалось Пленумом Верховного Суда РФ в Постановлении от 10 июня 2008 г. №8 (п. 3).

Однако наличия предложенного критерия — высшего положения лица в конкретном преступном сообществе (преступной организации), еще недостаточно для квалификации его действий по ч. 4 ст. 210 УК РФ. Можно сказать, что рассматриваемый специальный субъект должен также обладать высоким положением в преступной иерархии в целом и главенствующим — на определенной территории (наличие иерархической структуры в преступном мире наиболее четко просматривается на примере воровского «общака»).

Этот статус выражается в объеме имеющихся у лица полномочий и может подтверждаться результатами оперативно-розыскной деятельности (например, прослушиванием телефонных переговоров), материалами личного дела по месту отбывания таким лицом уголовного наказания за ранее совершенные преступления и др.

Так, в приговоре в отношении Д. (организатора сообщества, состоящего из двух структурных подразделений, возглавляемых К. и Р.), Хабаровский краевой суд указал, что Д. «была создана иерархическая структура преступного сообщества», а «преступные устремления» К. и Р. (как и рядовых участников сообщества) «носили устойчивый характер, который определялся сформированной психологической атмосферой, где каждый из них осознавал присутствие Д. как лидера и необходимость выполнения его указаний и распоряжений для достижения преступного результата»

Можно утверждать, что Д. не является субъектом ч. 4 ст. 210 УК РФ, так как в данном случае отсутствует второй из предложенных выше критериев — высокое положение лица в преступной иерархии в целом и главенствующее на определенной территории.

Таким образом, можно сказать, что деятельность государства по борьбе с организованной преступностью приобретает более упорядоченный характер, учитывая тот факт, что лица, занимающие высшее положение в преступной иерархии будут нести более суровую ответственность.

Однако применение не уголовно-правовых определений и отсутствие практика привлечения лиц, занимающих высшее положение именно за сам факт такого положения создают некоторые трудности а практике применения ч.4 ст.210 УК. Данная норма является, по сути дела не доработанной и устанавливает ответственность за организацию преступного сообщества, лицом занимающим высшее положение в преступной иерархии. Т.е. за сам факт нахождения в статусе «вора в законе», к ответственности привлечь нельзя, как это сделано в Грузии, не доказав организацию преступного сообщества. 

Литература

1. Уголовный кодекс Российской Федерации» от 13 июня 1996 г. №63-ФЗ (ред. от 21.11.2011) // СЗ РФ. 1996. №25. Ст. 2954.
2. О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в связи с введением в действие положений УК РФ и Уголовно-исполнительного кодекса РФ о наказании в виде ограничения свободы: федеральный закон от 27 декабря 2009 г. №377-ФЗ СЗ РФ. 2009. №52 (1 ч.). Ст. 6453.
3. О внесении изменений в УК РФ и в статью 100 УПК РФ: федеральный закон от 03 ноября 2009 г. №245-ФЗ // СЗ РФ. 2009. №45. Ст. 5263.
4. Никитенко И., Якушева Т. Организация преступного сообщества: проблемы квалификации // Уголовное право. 2010. №5.
5. Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г.
6. Андриянов А. Преступная организация и преступное сообщество — самостоятельные уголовно-правовые категории // Уголовное право. 2004. №1.
7. О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней): постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. №12 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2010. №8.
8. Белоцерковский С. Новый федеральный закон об усилении борьбы с преступными сообществами: комментарий и проблемы применения // Уголовное право. 2010. №2.

Анализ современной судебно-следственной практики свидетельствует о наличии проблем, связанных с правильной уголовно-правовой оценкой деятельности преступных сообществ (преступных организаций). Традиционно затруднения вызывают вопросы отграничения преступного сообщества (преступной организации) от организованной группы. Нуждаются в уточнении количественные характеристики рассматриваемого преступного объединения, цель его создания. Неоднозначными являются подходы к содержанию оценочных признаков, прежде всего касающихся специального субъекта «ч. 4 ст. 210 УК РФ» .

Актуальность исследования данных проблем связана с изменениями, внесенными  в ст. «210 УК РФ»  и в ч. «4 ст. 35 УК РФ» . Данные изменения привели к изданию  Пленумом Верховного Суда РФ Постановления от 10 июня 2010 г. №12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней)».

«Определение минимального количественного состава преступного сообщества (преступной организации) напрямую связано с признаком структурированности, пришедшим на смену оценочному признаку сплоченности, также не имевшему соответствующего формального критерия» . Правильному пониманию данного признака помогает обращение к определению структурно оформленной группы, содержащемуся в Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности: «…группа, которая не была случайно образована для немедленного совершения преступления и в которой не обязательно формально определены роли ее членов, оговорен непрерывный характер членства или создана развитая структура» .

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. №12, под структурным подразделением преступной организации понимается функционально и (или) территориально обособленная группа, состоящая из двух или более лиц (включая руководителя этой группы), которая в рамках и в соответствии с целями преступной организации осуществляет преступную деятельность (п. 4). Юридическим (нормативным) обоснованием количественного критерия здесь служит ст. 32 УК РФ, предусматривающая, что соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления.

Под структурированной организованной группой (п. 3) Постановления следует понимать группу лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений, состоящую из подразделений (подгрупп, звеньев и т.п.), характеризующихся стабильностью состава и согласованностью своих действий. Признаками такой группы названы единое руководство, взаимодействие подразделений с распределением между ними функций и наличием возможной специализации.

Особая структура присуща и организованной группе, которая также может состоять из подгрупп, звеньев и т.п., не отвечающих, однако, признакам структурного подразделения в части требований о функциональной и (или) территориальной обособленности.

Например, приговором Калининградского областного суда оправданы Голованев, Базилевский и др. по предъявленному обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ч. ч. 1 и 2 ст. 210 УК РФ в связи с отсутствием в преступной группе структурных подразделений. Подсудимым инкриминировалось совершение 14 мошенничеств под предлогом розыгрыша призов от магазина бытовой техники. Суд указал, что «осуществление мошеннической деятельности на так называемых двух «рабочих» столах в торговом павильоне и на прилегающей территории отработанным в группе единым способом, с выполнением участниками аналогичных функций, взаимозаменяемостью участников и места совершения преступления не свидетельствуют о делении группы на структурные подразделения».

Кассационным определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ отменен приговор в отношении Фардеева и др. (финансовая пирамида РОД ОВП «Меридиан») в части осуждения по ч. ч. 1 и 2 ст. 210 УК РФ в связи с отсутствием состава преступления. Указано, что организованная группа не имела структурных подразделений, характерных для преступного сообщества, «поскольку одни и те же члены организованной группы совершали преступления как в Перми, так и в г. Кирове», «все преступления совершены одним способом» .

«Два типа наиболее опасных преступных объединений (преступное сообщество и преступная организация), традиционно разграничиваемых отечественными криминологами» , сформулированы в действующей редакции ст. 210 УК РФ более четко. Законодателем в диспозиции ч. 1 перечислено восемь действий, альтернативно образующих объективную сторону рассматриваемого состава, первые три из которых фактически относятся к преступной организации, остальные пять — к преступному сообществу. При этом оба объединения закреплены в УК РФ как тождественные, на отсутствие правовых различий между ними указано и в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. №12 (п. 3).

Введение признака структурированности увеличивает минимальное число членов преступной организации до четырех человек (поскольку каждое из структурных подразделений должно составлять не менее двух человек с учетом, что руководитель (организатор) одного из этих подразделений является одновременно и организатором (руководителем) всего объединения). В то же время минимальный численный состав преступного сообщества с учетом того, что руководство указанным объединением осуществляет лицо, не входящее ни в одну из самостоятельно действующих организованных групп, включая организатора, по нашему мнению, не может составлять менее трех человек.

«Предпринимаемые усилия по разграничению смежных форм соучастия посредством количественного критерия отвечают современным тенденциям зарубежных стран. Так, в Италии, КНР, Эстонии и Литве уголовно наказуемым является объединение трех или более лиц, на Украине – пяти» .

Измененная редакция ч. 4 ст. 35 УК РФ, содержащей понятие преступного сообщества (преступной организации), сохранила тем не менее прежний подход законодателя — признаки преступного сообщества (преступной организации) охватывают все признаки организованной группы: устойчивость, наличие специальной цели — совершение одного или нескольких преступлений. Сохранено также и указание на специфику цели создания преступного сообщества (преступной организации) — совершение преступлений исключительно тяжких либо особо тяжких.

Цель создания преступного сообщества (преступной организации) определена в законе как совместное совершение «одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды». Таким образом, цель дополнена указанием:

а) на совместность совершения преступления (преступлений);

б) на возможность создания преступного сообщества (преступной организации) для совершения как нескольких, так и одного преступления;

в) на совершение преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды.

Все остальные случаи создания преступных объединений, не имеющих корыстной направленности, охватываются составами, предусмотренными ст. 208, 282.1 УК РФ, либо подлежат квалификации по признаку «в составе организованной группы».

Нужно отметить, что в диспозиции ч. 1 ст. 210 УК РФ при описании одного из действий, альтернативно образующих объективную сторону рассматриваемого состава («разработка планов и создание условий» для различных самостоятельно действующих организованных групп), законодателем указано на цель – «совершение преступлений такими группами». Кроме того, цель участия в собрании организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей организованных групп определена как «совершение хотя бы одного из указанных преступлений». С учетом взаимосвязи ч. 4 ст. 35 и ст. 210 УК РФ следует заключить, что речь по-прежнему идет о цели совершения одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды.

Такую же позицию занял и Пленум Верховного Суда РФ, указав в своем Постановлении следующее:

«а) преступное сообщество (преступная организация) отличается от иных видов преступных групп наличием цели совместного совершения тяжких или особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды (п. 2);

б) уголовная ответственность по ст. 210 УК РФ наступает в случаях, когда руководители (организаторы) и участники этого сообщества (организации) объединены умыслом на совершение тяжких и (или) особо тяжких преступлений при осознании ими общих целей функционирования такого сообщества (организации) и своей принадлежности к нему (п. 6);

в) под созданием устойчивых связей между различными самостоятельно действующими организованными группами следует понимать, например, действия лица по объединению таких групп в целях осуществления совместных действий по планированию, совершению одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений (п. 11)» .

4. Включенный в ст. 210 УК РФ новый квалифицирующий признак совершения преступления лицом, «занимающим высшее положение в преступной иерархии», безусловно, породит сложности на практике, поскольку эти дефиниции – «высшее положение», «преступная иерархия» — имеют во многом оценочный характер.

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. №12 отмечено лишь, что о лидерстве лица в преступной иерархии может свидетельствовать наличие связей с экстремистскими и (или) террористическими организациями, наличие коррупционных связей и т.д. Также указано на необходимость отражать конкретные признаки, на основании которых суд пришел к выводу о наличии в действиях лица состава преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 210 УК РФ (п. 24).

«Судебно-следственная практика свидетельствует, что иерархия в структуре преступного сообщества (преступной организации) понимается как психологическая структура объединения, в соответствии с которой его члены осознают конкретное лицо как лидера. При этом преступные доходы сообщества распределяются в соответствии с положением в иерархии. Таким лидером, как правило, органами следствия и судом признается только организатор (руководитель) всего преступного сообщества (преступной организации), а не его структурных подразделений. О правильности подобного подхода говорит использование законодателем термина «преступная иерархия», трансформированного из признака иерархичности структуры преступного сообщества (преступной организации), традиционно выделяемого в научных исследованиях» .

На признак иерархичности сообщества указывалось Пленумом Верховного Суда РФ в Постановлении от 10 июня 2008 г. №8 (п. 3).

Однако наличия предложенного критерия — высшего положения лица в конкретном преступном сообществе (преступной организации), еще недостаточно для квалификации его действий по ч. 4 ст. 210 УК РФ. Можно сказать, что рассматриваемый специальный субъект должен также обладать высоким положением в преступной иерархии в целом и главенствующим — на определенной территории (наличие иерархической структуры в преступном мире наиболее четко просматривается на примере воровского «общака»). Этот статус выражается в объеме имеющихся у лица полномочий и может подтверждаться результатами оперативно-розыскной деятельности (например, прослушиванием телефонных переговоров), материалами личного дела по месту отбывания таким лицом уголовного наказания за ранее совершенные преступления и др.

Так, в приговоре в отношении Д. (организатора сообщества, состоящего из двух структурных подразделений, возглавляемых К. и Р.), Хабаровский краевой суд указал, что Д. «была создана иерархическая структура преступного сообщества», а «преступные устремления» К. и Р. (как и рядовых участников сообщества) «носили устойчивый характер, который определялся сформированной психологической атмосферой, где каждый из них осознавал присутствие Д. как лидера и необходимость выполнения его указаний и распоряжений для достижения преступного результата»

Можно утверждать, что Д. не является субъектом ч. 4 ст. 210 УК РФ, так как в данном случае отсутствует второй из предложенных выше критериев — высокое положение лица в преступной иерархии в целом и главенствующее на определенной территории.

Таким образом, можно сказать, что деятельность государства по борьбе с организованной преступностью приобретает более упорядоченный характер, учитывая тот факт, что лица, занимающие высшее положение в преступной иерархии будут нести более суровую ответственность. Однако применение не уголовно-правовых определений и отсутствие практика привлечения лиц, занимающих высшее положение именно за сам факт такого положения создают некоторые трудности а практике применения ч.4 ст.210 УК. Данная норма является, по сути дела не доработанной и устанавливает ответственность за организацию преступного сообщества, лицом занимающим высшее положение в преступной иерархии. Т.е. за сам факт нахождения в статусе «вора в законе», к ответственности привлечь нельзя, как это сделано в Грузии, не доказав организацию преступного сообщества. 

Литература

1. Уголовный кодекс Российской Федерации» от 13 июня 1996 г. №63-ФЗ (ред. от 21.11.2011) // СЗ РФ. 1996. №25. Ст. 2954.
2. О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в связи с введением в действие положений УК РФ и Уголовно-исполнительного кодекса РФ о наказании в виде ограничения свободы: федеральный закон от 27 декабря 2009 г.
   

   ПРИМЕНЕНИЕ СТ. 210 УК

   №377-ФЗ СЗ РФ. 2009. №52 (1 ч.). Ст. 6453.

3. О внесении изменений в УК РФ и в статью 100 УПК РФ: федеральный закон от 03 ноября 2009 г. №245-ФЗ // СЗ РФ. 2009. №45. Ст. 5263.
4. Никитенко И., Якушева Т. Организация преступного сообщества: проблемы квалификации // Уголовное право. 2010. №5.
5. Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г.
6. Андриянов А. Преступная организация и преступное сообщество — самостоятельные уголовно-правовые категории // Уголовное право. 2004. №1.
7. О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней): постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. №12 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2010. №8.
8. Белоцерковский С. Новый федеральный закон об усилении борьбы с преступными сообществами: комментарий и проблемы применения // Уголовное право. 2010. №2.

Анализ современной судебно-следственной практики свидетельствует о наличии проблем, связанных с правильной уголовно-правовой оценкой деятельности преступных сообществ (преступных организаций). Традиционно затруднения вызывают вопросы отграничения преступного сообщества (преступной организации) от организованной группы. Нуждаются в уточнении количественные характеристики рассматриваемого преступного объединения, цель его создания. Неоднозначными являются подходы к содержанию оценочных признаков, прежде всего касающихся специального субъекта «ч. 4 ст. 210 УК РФ» .

Актуальность исследования данных проблем связана с изменениями, внесенными  в ст. «210 УК РФ»  и в ч. «4 ст. 35 УК РФ» . Данные изменения привели к изданию  Пленумом Верховного Суда РФ Постановления от 10 июня 2010 г. №12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней)».

«Определение минимального количественного состава преступного сообщества (преступной организации) напрямую связано с признаком структурированности, пришедшим на смену оценочному признаку сплоченности, также не имевшему соответствующего формального критерия» . Правильному пониманию данного признака помогает обращение к определению структурно оформленной группы, содержащемуся в Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности: «…группа, которая не была случайно образована для немедленного совершения преступления и в которой не обязательно формально определены роли ее членов, оговорен непрерывный характер членства или создана развитая структура» .

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. №12, под структурным подразделением преступной организации понимается функционально и (или) территориально обособленная группа, состоящая из двух или более лиц (включая руководителя этой группы), которая в рамках и в соответствии с целями преступной организации осуществляет преступную деятельность (п. 4). Юридическим (нормативным) обоснованием количественного критерия здесь служит ст. 32 УК РФ, предусматривающая, что соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления.

Под структурированной организованной группой (п. 3) Постановления следует понимать группу лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений, состоящую из подразделений (подгрупп, звеньев и т.п.), характеризующихся стабильностью состава и согласованностью своих действий. Признаками такой группы названы единое руководство, взаимодействие подразделений с распределением между ними функций и наличием возможной специализации.

Особая структура присуща и организованной группе, которая также может состоять из подгрупп, звеньев и т.п., не отвечающих, однако, признакам структурного подразделения в части требований о функциональной и (или) территориальной обособленности.

Например, приговором Калининградского областного суда оправданы Голованев, Базилевский и др. по предъявленному обвинению в совершении преступлений, предусмотренных ч. ч. 1 и 2 ст. 210 УК РФ в связи с отсутствием в преступной группе структурных подразделений. Подсудимым инкриминировалось совершение 14 мошенничеств под предлогом розыгрыша призов от магазина бытовой техники. Суд указал, что «осуществление мошеннической деятельности на так называемых двух «рабочих» столах в торговом павильоне и на прилегающей территории отработанным в группе единым способом, с выполнением участниками аналогичных функций, взаимозаменяемостью участников и места совершения преступления не свидетельствуют о делении группы на структурные подразделения».

Кассационным определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ отменен приговор в отношении Фардеева и др. (финансовая пирамида РОД ОВП «Меридиан») в части осуждения по ч. ч. 1 и 2 ст. 210 УК РФ в связи с отсутствием состава преступления. Указано, что организованная группа не имела структурных подразделений, характерных для преступного сообщества, «поскольку одни и те же члены организованной группы совершали преступления как в Перми, так и в г. Кирове», «все преступления совершены одним способом» .

«Два типа наиболее опасных преступных объединений (преступное сообщество и преступная организация), традиционно разграничиваемых отечественными криминологами» , сформулированы в действующей редакции ст. 210 УК РФ более четко. Законодателем в диспозиции ч. 1 перечислено восемь действий, альтернативно образующих объективную сторону рассматриваемого состава, первые три из которых фактически относятся к преступной организации, остальные пять — к преступному сообществу. При этом оба объединения закреплены в УК РФ как тождественные, на отсутствие правовых различий между ними указано и в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. №12 (п. 3).

Введение признака структурированности увеличивает минимальное число членов преступной организации до четырех человек (поскольку каждое из структурных подразделений должно составлять не менее двух человек с учетом, что руководитель (организатор) одного из этих подразделений является одновременно и организатором (руководителем) всего объединения). В то же время минимальный численный состав преступного сообщества с учетом того, что руководство указанным объединением осуществляет лицо, не входящее ни в одну из самостоятельно действующих организованных групп, включая организатора, по нашему мнению, не может составлять менее трех человек.

«Предпринимаемые усилия по разграничению смежных форм соучастия посредством количественного критерия отвечают современным тенденциям зарубежных стран. Так, в Италии, КНР, Эстонии и Литве уголовно наказуемым является объединение трех или более лиц, на Украине – пяти» .

Измененная редакция ч. 4 ст. 35 УК РФ, содержащей понятие преступного сообщества (преступной организации), сохранила тем не менее прежний подход законодателя — признаки преступного сообщества (преступной организации) охватывают все признаки организованной группы: устойчивость, наличие специальной цели — совершение одного или нескольких преступлений. Сохранено также и указание на специфику цели создания преступного сообщества (преступной организации) — совершение преступлений исключительно тяжких либо особо тяжких.

Цель создания преступного сообщества (преступной организации) определена в законе как совместное совершение «одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды». Таким образом, цель дополнена указанием:

а) на совместность совершения преступления (преступлений);

б) на возможность создания преступного сообщества (преступной организации) для совершения как нескольких, так и одного преступления;

в) на совершение преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды.

Все остальные случаи создания преступных объединений, не имеющих корыстной направленности, охватываются составами, предусмотренными ст. 208, 282.1 УК РФ, либо подлежат квалификации по признаку «в составе организованной группы».

Нужно отметить, что в диспозиции ч. 1 ст. 210 УК РФ при описании одного из действий, альтернативно образующих объективную сторону рассматриваемого состава («разработка планов и создание условий» для различных самостоятельно действующих организованных групп), законодателем указано на цель – «совершение преступлений такими группами». Кроме того, цель участия в собрании организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей организованных групп определена как «совершение хотя бы одного из указанных преступлений». С учетом взаимосвязи ч. 4 ст. 35 и ст. 210 УК РФ следует заключить, что речь по-прежнему идет о цели совершения одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды.

Такую же позицию занял и Пленум Верховного Суда РФ, указав в своем Постановлении следующее:

«а) преступное сообщество (преступная организация) отличается от иных видов преступных групп наличием цели совместного совершения тяжких или особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды (п. 2);

б) уголовная ответственность по ст. 210 УК РФ наступает в случаях, когда руководители (организаторы) и участники этого сообщества (организации) объединены умыслом на совершение тяжких и (или) особо тяжких преступлений при осознании ими общих целей функционирования такого сообщества (организации) и своей принадлежности к нему (п. 6);

в) под созданием устойчивых связей между различными самостоятельно действующими организованными группами следует понимать, например, действия лица по объединению таких групп в целях осуществления совместных действий по планированию, совершению одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений (п. 11)» .

4. Включенный в ст. 210 УК РФ новый квалифицирующий признак совершения преступления лицом, «занимающим высшее положение в преступной иерархии», безусловно, породит сложности на практике, поскольку эти дефиниции – «высшее положение», «преступная иерархия» — имеют во многом оценочный характер.

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. №12 отмечено лишь, что о лидерстве лица в преступной иерархии может свидетельствовать наличие связей с экстремистскими и (или) террористическими организациями, наличие коррупционных связей и т.д. Также указано на необходимость отражать конкретные признаки, на основании которых суд пришел к выводу о наличии в действиях лица состава преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 210 УК РФ (п. 24).

«Судебно-следственная практика свидетельствует, что иерархия в структуре преступного сообщества (преступной организации) понимается как психологическая структура объединения, в соответствии с которой его члены осознают конкретное лицо как лидера. При этом преступные доходы сообщества распределяются в соответствии с положением в иерархии. Таким лидером, как правило, органами следствия и судом признается только организатор (руководитель) всего преступного сообщества (преступной организации), а не его структурных подразделений. О правильности подобного подхода говорит использование законодателем термина «преступная иерархия», трансформированного из признака иерархичности структуры преступного сообщества (преступной организации), традиционно выделяемого в научных исследованиях» . На признак иерархичности сообщества указывалось Пленумом Верховного Суда РФ в Постановлении от 10 июня 2008 г. №8 (п. 3).

Однако наличия предложенного критерия — высшего положения лица в конкретном преступном сообществе (преступной организации), еще недостаточно для квалификации его действий по ч. 4 ст. 210 УК РФ. Можно сказать, что рассматриваемый специальный субъект должен также обладать высоким положением в преступной иерархии в целом и главенствующим — на определенной территории (наличие иерархической структуры в преступном мире наиболее четко просматривается на примере воровского «общака»). Этот статус выражается в объеме имеющихся у лица полномочий и может подтверждаться результатами оперативно-розыскной деятельности (например, прослушиванием телефонных переговоров), материалами личного дела по месту отбывания таким лицом уголовного наказания за ранее совершенные преступления и др.

Так, в приговоре в отношении Д. (организатора сообщества, состоящего из двух структурных подразделений, возглавляемых К. и Р.), Хабаровский краевой суд указал, что Д. «была создана иерархическая структура преступного сообщества», а «преступные устремления» К. и Р. (как и рядовых участников сообщества) «носили устойчивый характер, который определялся сформированной психологической атмосферой, где каждый из них осознавал присутствие Д. как лидера и необходимость выполнения его указаний и распоряжений для достижения преступного результата»

Можно утверждать, что Д. не является субъектом ч. 4 ст. 210 УК РФ, так как в данном случае отсутствует второй из предложенных выше критериев — высокое положение лица в преступной иерархии в целом и главенствующее на определенной территории.

Таким образом, можно сказать, что деятельность государства по борьбе с организованной преступностью приобретает более упорядоченный характер, учитывая тот факт, что лица, занимающие высшее положение в преступной иерархии будут нести более суровую ответственность. Однако применение не уголовно-правовых определений и отсутствие практика привлечения лиц, занимающих высшее положение именно за сам факт такого положения создают некоторые трудности а практике применения ч.4 ст.210 УК. Данная норма является, по сути дела не доработанной и устанавливает ответственность за организацию преступного сообщества, лицом занимающим высшее положение в преступной иерархии.

Судебная практика по ст. 210 Уголовный кодекс

Т.е. за сам факт нахождения в статусе «вора в законе», к ответственности привлечь нельзя, как это сделано в Грузии, не доказав организацию преступного сообщества. 

Литература

1. Уголовный кодекс Российской Федерации» от 13 июня 1996 г. №63-ФЗ (ред. от 21.11.2011) // СЗ РФ. 1996. №25. Ст. 2954.
2. О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в связи с введением в действие положений УК РФ и Уголовно-исполнительного кодекса РФ о наказании в виде ограничения свободы: федеральный закон от 27 декабря 2009 г. №377-ФЗ СЗ РФ. 2009. №52 (1 ч.). Ст. 6453.
3. О внесении изменений в УК РФ и в статью 100 УПК РФ: федеральный закон от 03 ноября 2009 г. №245-ФЗ // СЗ РФ. 2009. №45. Ст. 5263.
4. Никитенко И., Якушева Т. Организация преступного сообщества: проблемы квалификации // Уголовное право. 2010. №5.
5. Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г.
6. Андриянов А. Преступная организация и преступное сообщество — самостоятельные уголовно-правовые категории // Уголовное право. 2004. №1.
7. О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней): постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. №12 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2010. №8.
8. Белоцерковский С. Новый федеральный закон об усилении борьбы с преступными сообществами: комментарий и проблемы применения // Уголовное право. 2010. №2.

Новая редакция Ст. 210 УК РФ

1. Создание преступного сообщества (преступной организации) в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений либо руководство таким сообществом (организацией) или входящими в него (нее) структурными подразделениями, а также координация преступных действий, создание устойчивых связей между различными самостоятельно действующими организованными группами, разработка планов и создание условий для совершения преступлений такими группами или раздел сфер преступного влияния и преступных доходов между ними, совершенные лицом с использованием своего влияния на участников организованных групп, а равно участие в собрании организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей организованных групп в целях совершения хотя бы одного из указанных преступлений —

наказываются лишением свободы на срок от двенадцати до двадцати лет со штрафом в размере до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до пяти лет либо без такового и с ограничением свободы на срок от одного года до двух лет.

2. Участие в преступном сообществе (преступной организации) —

наказывается лишением свободы на срок от пяти до десяти лет со штрафом в размере до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет либо без такового и с ограничением свободы на срок до одного года.

3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, совершенные лицом с использованием своего служебного положения, —

наказываются лишением свободы на срок от пятнадцати до двадцати лет со штрафом в размере до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до пяти лет либо без такового и с ограничением свободы на срок от одного года до двух лет.

4. Деяния, предусмотренные частью первой настоящей статьи, совершенные лицом, занимающим высшее положение в преступной иерархии, —

наказываются лишением свободы на срок от пятнадцати до двадцати лет или пожизненным лишением свободы.

Примечание. Лицо, добровольно прекратившее участие в преступном сообществе (преступной организации) или входящем в него (нее) структурном подразделении либо собрании организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей организованных групп и активно способствовавшее раскрытию или пресечению этих преступлений, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления.

Комментарий к Статье 210 УК РФ

1. Организованная преступность в России в годы рыночных реформ стала массовым явлением, угрожающим основам общественной безопасности. И хотя удельный вес организованных преступлений среди всех раскрытых преступлений составляет 1,5%, однако их реальные масштабы намного больше. По экспертным оценкам, организованная преступность контролирует 40% предпринимателей и 66% всех коммерческих структур. 70 — 80% приватизированных предприятий и коммерческих банков обложены "данью" <1>.
———————————
<1> См. Лунеев В.В. Преступность XX века. Мировой криминологический анализ. М., 1997. С. 304.

2. Объективная сторона выражается в создании преступного сообщества для совершения тяжких или особо тяжких преступлений (ч. 1); руководстве таким сообществом (ч. 1); руководстве входящими в преступное сообщество структурными подразделениями (ч. 1); создании объединения организаторов, руководителей или иных представителей организованных групп в целях разработки планов и условий для совершения тяжких или особо тяжких преступлений (ч. 1); участии в преступном сообществе (ч. 2); участии в объединении организаторов, руководителей или иных представителей организованных групп (ч. 2).

2.1. О понятиях "создание", "руководство" см. в коммент. к ст. 209.

3. Участие в преступном сообществе или в объединении организованных групп означает членство в них, проявляющееся в проведении переговоров, встреч, обсуждении деятельности сообщества или объединения, в выполнении поручений, заданий руководителей сообщества или объединения. Коммент. статья, в отличие от бандитизма, не предусматривает УО за участие в преступлениях, совершаемых преступным сообществом.

4. О понятии преступного сообщества (преступной организации) см. в коммент. к ст. 35.

5. Преступление окончено (основным составом) в момент создания преступного сообщества (преступной организации). Поэтому совершение сообществом конкретных тяжких и особо тяжких преступлений квалифицируется по совокупности преступлений.

An error occurred.

С субъективной стороны составы преступления характеризуются прямым умыслом и специальной целью совершения тяжких и особо тяжких преступлений. О понятиях "тяжкое преступление" и "особо тяжкое преступление" см. в ст. 15.

7. Часть 3 коммент. статьи усиливает УО за создание, руководство преступным сообществом или их объединением, участие в нем, совершенное лицом с использованием своего служебного положения. О понятии данного квалифицирующего признака см. в коммент. к ст. 209.

8. Примечание к коммент. статье предусматривает возможность освобождения лица от УО в связи с деятельным раскаянием.

9. Деяния, описанные в ч. 1 и 3, относятся к особо тяжким преступлениям, а в ч. 2 — к тяжким преступлениям.

Другой комментарий к Ст. 210 Уголовного кодекса Российской Федерации

1. Объективную сторону составляют альтернативные действия, описанные в ч. 1 статьи. Самостоятельный состав преступления предусмотрен ч. 2 статьи.

2. Признаки преступного сообщества (преступной организации) и содержание соответствующих преступных действий раскрываются в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. N 12 "О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней)".

3. Субъективная сторона характеризуется прямым умыслом и наличием цели — совершением тяжких или особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды.